После смерти известного краеведа А. П. Рунича большая часть его архива попала в фонды Кисловодского краеведческого музея, где они периодически выставляют для гостей приехавших в санатории Кисловодска и жителей городов-курортов Кавминвод.
Среди бумаг известного пятигорского краеведа находилось несколько подготовленных им к печати статей и публикаций, посвященных тем или иным памятникам истории и культуры Кавминвод, многие из которых так и не вышли в свет. Наше внимание привлекла статья, подписанная М. А. Гуськовым и А. П. Руничем «Кабардинские курганные могильники XV-XVIII в.в. в районе Пятигорья». На последней странице машинописи имелась пометка, сделанная рукой А. П. Рунича: «Передана Чеченову И. М. 23/6.72 года в печать».
Сведения, содержащиеся в подготовленной публикации имеют научную ценность, так как не только расширяют представления об археологических памятниках Кавминвод, уходящих в эпоху позднего средневековья, но и вызывают определенный интерес к трактовке различных вопросов истории населения Кавминвод, переживших вторжения среднеазиатского завоевателя Тамерлана.
Желая помочь обнародованию ценного материала, мы взяли на себя смелость довести давнюю по времени подготовки публикацию М. А. Гуськова и А. П. Рунича до соответствия современному пониманию «кабардинской» проблемы в целом. Выход этого варианта статьи, как представляется, должен вызвать интерес специалистов и повлечь за собой активизацию осмысления вопросов, связанных с расселением кабардинцев на территории Пятигорья, а также способствовать изучению всего комплекса проблем позднесредневековой истории Кавминводского микрорегиона.
Изучение позднесредневоковой истории Кавминвод значительно отстает от уровня исследованности предшествующих периодов и эпох этого микрорайона Северного Кавказа. Это касается исследования золотоордынского периода истории Пятигорья, закончившегося сокрушением золотоордынских владений в «области Бишдаг» среднеазиатским завоевателем Тимуром. Это и вопросы, связанные с дальнейшими судьбами постзолотоордынского населения Пятигорья, его взаимоотношениями с предками осевших здесь же кабардинцев и карачаевцев, расселение здесь «пятигорских черкасс», предков современных ногайцев и, наконец, освоение этих земель российскими государством и возникновение здесь оседлых казачьих поселений.
Определяющим фактором в изучении всего комплекса перечисленных проблем (и не только их) является источниковая база, в которой не последнее место занимает и археология. Но современная хозяйственная деятельность человека, не всегда согласующаяся с органами охраны памятников, с каждым годом приводит к утрате многочисленных исторических поселений и городищ, курганов, древних и средневековых захоронений, предметов материальной культуры.
К примеру, уже в 1881 —1882 годах в районе Пятигорья проводил раскопки профессор Варшавского университета Д. Я. Самоквасов, вскрывший у горы Бештау около 200 курганов. Впоследствии данные курганы были определены как кабардинские. Оставшиеся нераскопанными остальные курганы были учтены затем Н. Е. Макаренко в 1907—1908 г.г. В 1920-х годах часть тех же курганов была исследована В. Луниным. Все добытые за указанное время археологические материалы были собраны и учтены А. X. Нагоевым при работе над монографией «Материальная культура кабардинцев в эпоху позднего средневековья» (Нальчик, 1980). Но в эту обобщающую работу не попали сведения о раскопках А. П. Рунича, приводившихся в 1983—1966 г.г., в ходе которых было выявлено II курганных групп, состоящих из 396 курганов. Из них сегодня, практически, не сохранилось ни одного. Археологическому изучению подверглись лишь 58 курганов. Сбор подъемного материала на обоих берегах р. Подкумок — железнодорожной станции того же названия, около Кисловодских очистных сооружений, на территории бригады № 1 совхоза «Южный» за Кисловодском и на западной окраине Ессентуков, свидетельствует о наличии здесь когда-то кабардинских курганов, не доживших до нашего времени.
Осмотр и учет курганных могильников, а также материал раскопанных подкурганных захоронений показал, что определенной закономерности в расположении курганных групп между собой нет, хотя для сооружения выбирались более возвышенные места. Внутри группы все курганы размещались вокруг наибольшей, высотой до метра насыпи.
Преобладающее число курганных насыпей было сооружено без использования камней. Значительная часть курганов имела только кольцевую выкладку вокруг основания кургана и лишь в единичных случаях зафиксированы курганы с каменной наброской (панцирем). Фактически наблюдалась та же картина, что и при раскопках аналогичных памятников на Северо-Восточном и Центральном Кавказе. Под курганами находилось одиночное захоронение, совершенное в деревянных (дубовых) колодах, перекрытых доской (преобладающий вариант), либо — в «деревянных ящиках» (встречается значительно реже). Все отмеченные конструкции находились в неглубоких грунтовых ямах (от 0,2 до 0,6 м). расположенных в центре кургана, в материке. Выявленный инвентарь незначителен: в единичных случаях (мужские погребения) это набор из железного ножа (рис. 1, 2), железные пряжки (рис. 1, 5—7), кресало (рис. 1, 12) с кремнем (рис. 1, 13) и наконечников стрел (от 5 до 10 штук) (рис. 1, 4, 8—9). В остальных случаях — только железные ножи. В женских захоронениях — железные ножницы для стрижки овец (рис. 1, 3), в нескольких случаях с ножницами встречено по паре серебряных височных колец (рис. 1, 10) и бронзовых серег в виде знака вопроса с напускной жемчужиной (рис. 1, 11) и костяной иглой (рис. 1, 1). Детские захоронения были безинвентарны, только в 2-х погребениях подростков найдено по железному ножу.
Как видим, и в ситуации с погребальным инвентарем отмечается картина, наблюдавшаяся в курганах, раскопанных за пределами Пятигорья. Характерный облик всего комплекса погребальных сооружений и обрядности не вызывает сомнения в этнической характеристике погребенных, как «кабардинцев». Но датировка, несмотря на разработанную А. X. Нагоевьм хронологическую шкалу кабардинских древностей, затруднена, да и сама шкала несовершенна. В качестве нижней хронологической грани наших курганов наиболее приемлем конец XV века, что подтверждается находками серег в виде вопросительного знака с жемчужиной, как находки наиболее архаичного (постзолотоордынского) времени. Верхняя временная грань пока трудноопределимая и нуждается в дополнительном изучении.
Таким образом, пятигорские курганы тяготеют к условно выделенной специалистами т. н. «кабардинско-пятигорской группе». Микротопография расположения курганных групп наводит на мысль, что компоновались они по принципу фамильно-родовой структуры с учетом внутренней социальной градации той поры, когда часть адыгской верхушки, тюркского происхождения после падения Золотой Орды увлекла за собой кабардинцев на освоение новых, освободившихся земель к востоку от традиционных мест проживания. По крайней мере, объективная оценка и реконструкция процесса расселения кабардинцев в XV—XVIII веках должна рассматриваться в контексте историко-культурных событий и процессов позднего средневековья, приведших первоначально к освоению ими земель вплоть до Сунжи и Фортанги, сменившемуся затем оттеснением ближе к Тереку, ставшим вскоре границей Малой и Большой Кабарды. Но и дальнейшая, противоречивая неоднозначная судьба этих двух образовании становится понятной только в контексте выхода на политическую арену России и Османской империи, вместе с вассалом последней в лице Крымского ханства. Последний фактор немаловажен, так как борьба за сферы влияния противоборствующих держав длительное время влияла на историю Кабарды. И в этом смысле уже давно назрела проблема рассмотрения собранных А. X. Нагоевым материалов, но раскопкам кабардинских курганов, дополнение их новыми данными (раскопки кабардинских курганов А. П. Рунича; В. Л. Ростунова и Гиджрати — в окрестностях Владикавказа) и изучение их в комплексе с многочисленными историко-архивными и документальными материалами. В этом смысле результаты исследований пятигорских кабардинских курганов — еще один маленький «штрих» к воссоздаваемой картине исторических событий на Северном Кавказе, являющихся ныне объектом не только научных интересов, но и политико-конъюктурных спекуляций.
Многие экспонаты исследований жители курорта Пятигорска и его гости приезжающие в санатории Пятигорска могут увидеть в краеведческом музее города.