История Кисловодской крепости

Основной целью устройства Кисловодской крепости у источника Нарзан была защита отдыхающих и перекрытия оружейного импорта из Османской империи непокорными горцами.
В рапорте князя Цицианова императору Александру I, датированного 4 января 1803 года, акцентируется, что один из инициаторов укрепления не хотел обострять отношений с местными жителями района и поэтому не счел необходимым занимать кисловодское укрепление и территорию вокруг «кислого колодца» для того что бы горцы не сочли что эта территория была от них изъята и для них закрыт к ней доступ. На лицо желание деликатно решить вопрос взаимоотношений государства и национальных территорий.


История не могла развиваться прямолинейно и поступательно, события смутного времени начало XVII века отвлекли страну от задач укрепления своих южных границ Предкавказья, однако спустя сто лет в период правления Петра I Россия возвращается к решению этих проблем. Причем военно-политические задачи в то время тесно переплетаются с научно-исследовательскими. В 1717 году лейб-медик Шобер получил специальное поручение самодержца и вел обследование минеральных источников на Тереке. Совершенно не случайно ему стало известно о горячих источниках Пятигорья и находящемся вблизи их «изрядно кислом роднике».

Никаких достоверных исторических свидетельств о пребывании Петра I или его сподвижников в долине реки Подкумок мы не имеем. Знаменитый Каспийских поход 1721-1722 годов, проходил по восточным районам Предкавказья. Но интересно, в связи с этим указание караимского путешественника и археолога Авраама Фирковича о том, что во время посещения им в 1848 году Рим-горы (18 км к западу от Кисловодска, Учкекен, КЧР) в одной из пещер им была обнаружена надпись следующего содержания «I Петръ, 1721». В указанное время надпись могла быть сделана каким-нибудь из казаков станицы Боргустанской. Однако трудно улавливается смысл, с которым можно объяснить появление надписи в середине 19 века, не исключено что имя императора было начертано в пещере во время соответствующее и близкое к указанной дате, когда память о знаменитом правителе России была прочна. Не исключено, что в дальнейшем появятся дополнительные данные, позволяющие объяснить степень достоверности этой надписи, и исторические условия ее появления.

Предпосылки создания укрепления возле Нарзана созревают к концу 18 века. После русско-турецкой войны 1768-1774 годов, Османская держава признает принадлежность Пятигорья России. В это время начинается новый колониальный этап в завоевании Северного Кавказа укреплением Азово-Моздокской линии. Ситуация в Предкавказье и в это время, и в последующие годы, не была спокойной. Представители российской колониальной администрации тогда не редко участвовали в урегулировании различных конфликтов, в том числе и между князьями Кабарды, Балкарии и других территорий. Отдельные события непосредственно затрагивали территорию Пятигорья. Так в апреле 1785 года на речке Кенделен собрались князья и дворяне Кабарды и дали обещание прекратить внутренние раздоры, в чем и присягнули друг другу. Однако полному мирному существованию мешали провокации со стороны князей Кабарды и других территорий. Об этом в частности сообщал князь Урахов в рапорте от 5 октября 1785 года. Постоянно усиливались социальные противоречия. Некоторые кабардинские и абазинские крепостные и рабы бежали к русским крепостям и к терским казачьим станицам.

Начавшееся в Чечне антиколониальное движение Ушурмы (шейх Мансур) нашло сторонников и в Балкарии и Кабарде. Были нападения на Константиногорскую и Георгиевскую крепости. Случались столкновения и в других местах.

Сохранились интересные документы, датируемые апрелем 1785 года, в которых, по желанию Екатерины II «иметь реестр озерам и ручьям равномерно и горам во вверенным мне губерниях находящихся…», было составлено подробное описание бассейна Подкумка и верней Кумы. Важно, что в тексте довольно подробно говориться и том районе, где в дальнейшем будет построена Кисловодска крепость: «… речка Емнока, впадает в Подкумок. Речка Нарсана, близ которой из горы исходит Кислая вода, жители называют оную Нарсаной (что значит напиток нартов). В оную речку впадает речка Хазада». Интересно, что данные сведения пристав князь Ураков предоставил через генерал-поручика Потемкина Павла Сергеевича, первого Кавказского генерал-губернатора, родственника светлейшего князя Г. А. Потемки-Таврического. В.С. Потемкин являясь крупным военным и политическим деятелем России последней трети XVIII века, был так же писателем и пробовал себя на историческом поприще. Ему в частности принадлежит не опубликованный труд «Описание кавказских народов».

Научный интерес к району Кавказских Минеральных Вод вообще и к району Кисловодска существенно возросший в 80-тые 90-тые годы XVIII столетия так же приводил к созданию укреплений по течению реки Подкумок. Этот научный интерес стал началом базового изучения ресурсов курорта, что в последующие столетия стало основой лечения прибывавших в санатории Кисловодска. В 1784 году у нарзана побывал и оставил его краткое описание ученый и путешественник доктор Рейнегс. Он оценил особое пьянящее действие минеральной воды из источника. Более обстоятельные данные о нарзане содержаться в работах известного натуралиста – академика П. С. Паласа, путешествовавшего в районе Кавминвод в 1793 году. Живыми красками и характеристиками наполнены окрестности источника названного ученым «… Александровским колодцем в честь падающего надежды наследника престола молодого великого князя».

На территории источника ему встретились поселения карачаевцев, от которых он узнал название этих кислых минеральных вод. Источник находиться в пяти верстах от брода через Подкумок. Особенно интересно в этом описании первое указание на существование возле нарзана более древних селений предков карачаевцев. В дальнейшем подобные свидетельства приводятся и другими исследователями района. Так протяженный древний вал встречается в записках 30-х годов 19 века Дюбуа Монпере.

Во всех ранних описаниях отмечается, что источник выходит у подножья горы, той самой, которая называлась, «горой святого духа», а первопоселенцами кисловодского курорта была переименована в Крестовую. Летом 1798 года в районе источника, в окружении родственников большого числа сопровождавших и охраны из солдат и казаков, отдыха генерал И.И. Морков, входивший в штаб командования кавказских колониальных войск в качестве инспектора пехота. Он находился в этой должности с 1796 года, а после лечения нарзаном ушел в отставку в том же 1798 году. В окружении генерала был и А. Ф. Ребров, тогда секретарь канцелярии.

По мнению некоторых исследователей современности в районе кисловодского нарзана еще до строительства крепости существовал укрепленных редут. Предполагается, что пост располагался на горе под источником. Эти сведения были почерпнуты из издания 1804 года (словарь Географический Российского Государства), в котором имеются страницы с описанием кисловодского редута. Так как указный труд был переизданием словаря « Новый и полный географический словарь Российского государства» выпущенного первоначально Л. Н. Максимовичем, то можно предполагать, что пост действительно существовал в конце 18 века. Косвенные свидетельства об этом можно почерпнуть и в рапортах управляющего на Кавказе генерал-лейтенанта Карла Федоровича Кноринга второго. Его имя было известно меньше чем другого генерала от инфантерии Богдана Федоровича Кноринга, который по всей вероятности, был Кнорингом первым и, скорее всего, являлся братом кавказского главного управляющего. Когда К. Ф. Кноринг был назначен на Кавказ в качестве инспектора линии вместо И.И. Моркова в 1798 году, Кноринг первый был уже в отставке. Карл Федорович именовался в документах и главнокомандующим в Грузии, Астраханским военным губернатором и тд. В начале 1801 года к длинному перечню званий и должностей Павлом первым был присоединен титул генерал-губернатора Грузии. Этот титул Кноринга был подтвержден и Александром I.

Еще в октябре 1800 года генерал Кноринг рапортовал Павлу I в ответ на его приказ доложить о нападениях горцев на укрепления вокруг источников. Кнорин ответил, что нападений как таковых на источники и на укрепления вокруг них не наблюдалось. Кнорин указывал, что он при каждом его объезде вод проверял качество вод и свободное их течение. Из этого рапорта следовало, что Кноринг проверял и территорию Кисловодского нарзана, где посещал укрепленный редут.

Приведенный документ не единственный из сохранившейся переписки генерала Кноринга и Павла I о минеральных источниках. Так на доклад генерала императору о необходимости отпуска средств на благоустройство источников и на их охрану, был получен официальный ответ следующего содержания:

«Господин генерал-лейтенант фон Кноринг второй. Донесение Ваше ноября 24 числа касательно открытия нескольких кислых колодцев мною получено. Я нахожу, что издержки в воспомощестовании со стороны войск для содержания сих колодцев надобное, не соответствует той пользе, которую от них ожидать можно, тем паче, что государстве разные таковые колодцы мы имеем. Все сие решило меня вам предписать оставить предприятие сие впредь до удобно времени…».

Трудно сейчас вскрыть весь спектр причин приведших Павла I к столь категоричному отказу устройства Нарзана и его округи. По-видимому, одним непониманием значения источника для России не объяснишь. Возможно учитывалась этно-политическая ситуация в районе. Могло проявить себя и равнодушное отношение к научным открытиям екатерининской поры и разные другие причины. В любом случае, отрицать то, что минеральные воды будущего Кисловодска активно использовались в рассматриваемое время, вряд ли следует. Обращает внимание фраза об «открытии нескольких кислых источников». Известно, что нарзана долгое время являлся единственным используемым источником в районе кисловодского курорта. Правда, уже в двадцатые годы XIX века были описаны выходы минеральной воды на Березовке. Пока остается загадкой, какие источники имелись в виду в переписке, кроме знаменитого уже в тот период богатырского родника.

Коснемся еще одного сюжета из ранней истории освоения нарзана. В книге Кузнецова автор описывает встречу на кисловодском редуте 1793 году академика П.Л. Паласа и прапорщика Будкова. В дальнейшем мы узнаем, что речь идет о начале служебной карьеры сенатора и ординарного академика Императорской Академии Наук по отделению русского языка и словесности Петра Григорьевича Буткова. Писатель указывает, что документальным основанием для художественно развитого и дополненного повествования послужила запись в формуляре 16 Горского полка, в котором, после Владимирского драгунского служил Бутков. Однако точных исходных данных для поиска формуляра в книге не приведено. В 1792 году Н. Г. Буткову было 18 лет, так как он родился в 1775 году, хотя он и был и молод, но уже мог иметь первый офицерский чин прапорщика. Если факт о службе Н. Г. Буткова достоверен, то в истории курорта и историко-этнографического изучения окрестной территории должна быть записана еще одна значительная фамилия ученного. Дореволюционные подробные энциклопедии указывают, что Н.Г. Буткова действительно отдал первые годы своей служебной деятельности Кавказу. Ему же были посвящены ранние исторические труды ученного и, в частности, «первый опыт в нашей исторической литературе последовательного изложения истории русских на Кавказе и в Крыму в 18 и начале 19-го века». Знаменательно, что исследователь, занимаясь средневековой русской летописной историей, был знаком с археологическими памятниками Предкавказья. Им были опубликованы описания Зеленчукских храмов, сделанные майором Потемкиным во время, его путешествий 1802 года, сведения о русском каменном кресте 11 века у Ставропольского села Преградного и других историко-культурных объектов. В обширном творчестве Н.Г. Буткова должны были отразиться известия о районе «багатырского колодца», если он действительно долго находился в его окрестностях. Эти материалы пока еще ищут своих исследователей.

Но, вернемся к событиям 1803 года, ко времени, подготовки и начала строительства Кисловодской крепости. Особенно обстоятельно вопрос обрабатывается в книге Н.Л. Махлевича «Мезонин у Нарзана». На основе архивных документов автор приводит несколько ключевых дат по истории создания крепости: 13 (25) июня — начало строительства: 10 (22) октяббря — завершение земляных работ. В октябре была возрождена крепость с пятью домами, а также редут с казармой на горке против источника. Две роты егерей оставивших на зиму в строениях, стали первыми постоянными жителями Кисловодска.

Приведенные даты были указаны в некоторых краеведческих путеводителях. Иногда за начало крепости берется день написания императорского решения о возведении укрепления — 7 (19) марта 1803 года. В книжке «Кисловодск — туристический» (1982 год) как день заложения крепости называется 7 мая 1803 года. В опубликованных документах никакого события, относящегося к указанному дню (не по новому, не по старому стилю) не назначается.

С дат решение строительства крепости и начала строительных работ ведут обычно историю города Кисловодска. Статус города Кисловодска получил спустя 100 лет — в 1903 году поэтому приведенные даты условны. Кисловодская крепость, как мы уже отмечали выше, могла быть не первым российским укреплением в районе Нарзана. Если удастся доказать, что редут на «Крестовой горке» существовал уже при Палласе, то допустимым будет отнесение начальной даты ко времени его сооружения. История курорта дополнится еще одним десятилетием. Однако есть сомнения в том, что посты и редуты в районе Нарзана во время, предшествующей строительству крепости, имели постоянный характер. По крайней мере, прямых указаний об этом практически нет.

Уже осенью 1803 годы Кисловодское укрепление зажило своей собственной жизнью. К двум постоянным ротам, которыми в первые годы командовал майор Ураков, во время сезона добавлялось еще две роты пехоты, несколько эскадронов кавалерии и сотни казаков. Вполне вероятно, что майор Ураков — тот, который описывал в 1775 году окрестности Нарзана. Хотя не исключено, что на Кисловодском укреплении служил сын князя. Усилиями генерала Лихачева на крепости было поставлено не три, а четыре орудия на трех угловатых и одном круглом бастионе. По тем временам это была серьезная сила, обеспечивающая охрану округе «богатырской воды».

С деятельностью первых жителей крепости солдат связаны названия балок типа «Батарейная», «Егорская», «Батальонная» и другие. Названия речек Березовка и Ольховка также появились в ранний период существования укрепления. Есть мнение, что березы из ущелья Березовки широко использовались при строительных работах.

Деревянно-земляной характер сооружений укрепления требовал к ним постоянного внимания. Первая, документально зафиксированная перестройка крепости была проведена майором Карташовым в 1818 году, в период деятельности на Кавказе в качестве главнокомандующего и управляющего гражданской частью Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях — генерала А.Н. Ермолова. В 1820 году на Кисловодском укреплении размещается штаб третьего батальона Тенгинского полка, в котором позже служил М.Ю. Лермонтов. В воспоминаниях кавказского офицера Э.В. Бриммера (1797 — 1874 гг.) рассказывается как в 1822 году, после очередной горной компании, в Кисловодск прибыли войска во главе с Ермоловым, которым провел в крепости две недели. Солдаты тем временем возводили палевые укрепления при выходе из ущелий в долину. Некоторые из них были также оборудованы орудием.

Кисловодская крепость с самого начала выполняла в основном оборонительные функции. Постройки на ее территории и, образовавшимся к 20-м годам прошлого столетия форштадте, использовались в качестве квартир, приехавшими на воды курортниками. Среди них были и знаменитые деятели российской культуры. В 1820 году Кисловодск первый раз посещает А.С.Пушкин с семьей Раевских. Он был в крепости, бродил по слободе. Хорошо известны обстоятельства подтолкнувшие поэта к написанию «Кавказского пленника». Позже здесь бывали 19-ти летний Михаил Глинка, в будущем известный русский композитор, поэт партизан и офицер Денис Давыдов, декабристы Н.И. Лорер, А.А. Бестужев — Марлинский, впервые мальчиком в 1825 году — М.Ю. Лермонтов и другие. В воспоминаниях и литературных произведениях первой половины и середины XIX века встречаются и описания Кисловодского укрепления.

Литературная активность и свободомыслие не обошли 3-го батальона Тенгинского полка, в котором в разное время служили некоторые опальные разжалованные офицеры и солдаты, участники выступления декабристов. В Отдельном Кавказском корпусе проходило службу свыше 65 переведенных офицеров и более 300 солдат. Пятигорский краевед Е.Б. Польская опубликовала, содержащиеся в дореволюционной литературе известия о попытке офицеров 3-го батальона братьев Н.Е. и Д.Е. Смагиных и М.М. Назарова, находящихся в Кисловодском укреплении под командованием майора И.А. Курило, издать журнал «Темнолесский шмель». Этот журнал мог стать первым местным изданием на Кавминводах. Однако подготовительные действия были пресечены военными властями, как недозволенные и крамольные.

Внутри укрепления существовала небольшая походная церковь, которая затем была перенесена, сначала в палатку, а потом в специальное деревянное строение на площади возле крепости. В одном из очерков Я.И. Сабурова, опубликованном в 1835 году, говориться о том, что принадлежности церкви ранее служили самому А.В. Суворову. В этой же работе дается характеристика неприглядного вида укрепления, состоящего из нескольких деревянных домиков, жилища коменданта гарнизона, обнесенных ветхим рвом и валом.

Особый период в развитии Кисловодска, как и всех курортов Кавказских Минеральных Вод, связывается с деятельностью первого наместника на Кавказе князя И.С. Воронцова (1782-1856 гг.). Князь стал главнокомандующим войск на Кавказе и наместником с неограниченными полномочиями в 1844 году. Он часто бывал на курортах и в самом Кисловодске. На это время приходится значительное преобразование в управлении и благоустройстве Кавказских Минеральных Вод. В состав медицинского комитета был введен штатный лекарь для Кисловодска надворный советник И.И. Офранов и смотритель вод капитан Н.И. Стрельников. Для выполнения задач развития и благоустройства курортов сюда приглашается академик архитектуры С.И. Уптон.

В Кисловодске работы по благоустройству были начаты в 1845 году, когда И.С. Воронцов впервые долго отдыхал у Нарзана. В 1847 году была завершена набережная с каменным мостом, получившая название «Воронцовского». В 1848 году С.И. Уптон начинает строительство грандиозного (по тем временам) здания Нарзанной галереи в стиле английской готике и в плане, напоминающем ключ. Полное завершение работ по строительству галереи можно отнести к 1858 году.

Примечательные сведения о Кисловодске 1852 году содержаться в статье Н. Зеленского. Им упоминается строящийся комплексный бастион на горе Казачьей, слева от галереи, в том числе и «полуготический» г. Скарьинского, двухэтажная гостиница, каменный мост с солнечными часами, дома купца Ачакова, с лавками внизу, генеральши Мерлини, генерала Принца слева за мостом и слободка военных поселенцев. С 1853 года в Кисловодск из Пятигорска можно было добраться на омнибусе. А теперь вместо этой линии между городами бежит электрички позволяя отдыхающим в санатории Пятигорска приезжать на Кисловодский курорт.

В то же время осуществляется постройка крепости по проекту С. И. Уптона в его любимом архитектурном стиле. Кстати, в этом же стиле строился и бастион на Казачьей горке, о чем можно судить по одной из репродукции картины конца 50-тых годов 19 века.

Городская крепость приобрела впечатляющий боевой и декоративный вид накануне ее упразднения в 1861 году. Закончилась Кавказская война и укрепление утратила свое прежнее значение. Сохранившиеся фотографии представляют его в таком облике, какой она приобрела в конце прошлого века. Вплоть до первой мировой войны крепость принадлежала военному ведомству. Это указывается и на старых картах. Так на плане Кисловодска 1887 года, выставленном сейчас во временных помещениях музея, на месте крепости обозначены артиллерийские казармы. А на карте 1910 года из путеводителя г. Москвича – офицерский лазарет. В первые годы после революции здесь был организован санаторий Крепость в ряду других санатории Кисловодска.

Долгое время городскому объекту первостепенной важности не уделялось внимания, санаторий изменил облик крепости, частично разрушив и перестроив ее. И только усилиями местных краеведов 1960 году остатки крепостного сооружения наряду с домом и могилой Н. А. Ярошенко, приобрели статус историко-культурного памятника всероссийского уровня первой категории.

Ветераны и краеведы провели объемную и кропотливую работу по сбору экспонатов и смогли открыть краеведческий музей в помещении крепостной башни 9 мая 1965 года. И как бы случайно первый документ по приемке экспонатов в создаваемый музей был оформлен в начале мая 1963 года, когда крепость и город отмечали 160-летие со времени своего основания.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *